Ганди об общественных финансах: каждая копейка священна
История, о которой пойдёт речь, произошла в 1926 году в окружении Махатмы Ганди, видного общественного деятеля XX века. Давайте вместе узнаем о принципах, которых придерживался Ганди в вопросах ведения общественных финансов и добровольной работы. О том, как можно вести финансовую отчётность в атмосфере истины и ненасилия.
«Моя жизнь — это моё послание». М. Ганди
Ганди на Индийском национальном конгрессе. Фото 1938 г.
***
Это было в 1926 году. Махатма Ганди вместе с м-ром Эндрюсом жили в сатьяграха ашраме в Сабармати. Однажды туда приехал молодой человек из Южной Африки, занимавший должность секретаря районного Комитета и участвовавший в работе Индийского Конгресса.
У молодого человека была волнующая проблема. В его руки пришла огромная сумма денег для обеспечения работы Конгресса в этом районе. И он, как хороший работник, ответственный за это направление, активно потратил все эти деньги по различным статьям соответственно вверенной ему работе. Но был один маленький подвох. Он не вёл ничего наподобие необходимых в таком случае счетов, ещё меньше было выданных чеков или полученных расписок.
Следствием всего этого было то, что он должен был отчитаться своему Комитету за сумму примерно в одну тысячу рупий, либо сдать эту сумму в Комитет. Он был поражён, когда был призван либо предоставить счета, либо возместить означенную сумму. Определённо, он не взял ни пенни для себя.
Вся сумма была потрачена на работу Конгресса. В этом совершенно не было никаких сомнений. Он признался, что должен был вести регулярные записи, но вот вопрос: где теперь найти одну тысячу рупий для комитета, или для кого-либо ещё, раз такое дело? Он взял на себя работу секретаря районного комитета в качестве бескорыстного труда, к тому же после отставки с поста преподавателя в местной средней школе. В разгар своего недоумения однажды он решил, что должен пойти к Ганди, рассказать ему всё, и попросить защиты от неблагодарного Комитета!
Ганди (принимавший тогда участие в организации работы Конгресса — прим.) терпеливо выслушал всю историю. Он мягко, но настойчиво задал молодому человеку несколько важных вопросов и полностью прояснил ситуацию. Не было сомнений в том, что молодой человек не растрачивал эти деньги. Он был виноват только в том, что не вёл соответствующей отчётности.
«Чего вы ожидаете, чтобы я сделал для вас?» — спросил Ганди.
Молодой человек хотел, чтобы Ганди написал в районный Комитет для его оправдания. Но взгляд Ганди был суров.
М. Ганди: «Каждая пайса общественных средств являет собой священное доверие»
«Нет, я не должен писать такое письмо» — сказал Ганди — «Напротив, у меня нет никаких сомнений в том, что действия ваши были непростительными. Каждая пайса (мелкая индийская монета — прим.) общественных средств являет собой священное доверие. Для меня каждая такая пайса, будучи неучтённой, является пайсой ненадлежаще использованной. Для общественного деятеля надлежащий учёт финансов — это скорее не вопрос купюр и монет, но часть его характера. Вы должны быть в состоянии даже сейчас (по прошествии Конгресса — прим.) иметь большинство счетов в письменной форме и предъявить необходимые расписки. В противном случае ваш Комитет имеет полное право требовать денег с вас. Если необходимо, вы должны продать любое имущество или что-либо иное, чем вы владеете, чтобы снять этот долг.»
Молодой человек был шокирован до глубины души. Ранее ему не доводилось присутствовать рядом с Ганди. Он ожидал святой симпатии и уступчивости. Он был сломлен и плакал как дитя.
М-р Эндрюс был очень обеспокоен. Он начал убеждать Ганди в том, что это не тот способ, каким нужно иметь дело с «раскаивающимся» молодым человеком.
«Да, я хочу, чтобы он раскаялся» — сказал Ганди — и раскаяться он может только путём самокоррекции. Раскаяние лишь умом не принесёт пользы. Проверкой раскаяния является исправление совершённых ошибок. В данном случае его Комитет прав, требуя предоставления всех счетов, либо всей суммы. Он конгрессмен. Он образован. То, что он не брал зарплату и выполнял работу добровольно, только усиливает его ответственность. На нём, как на каждом из конгрессменов, покоится [ответственность за] честное имя Конгресса. Нет, сейчас он должен вернуться, собрать деньги и выплатить каждую пайсу. Только после этого могу я чем-то помочь ему.»
Но тут возникла другая сложность. Молодой человек не имел достаточно денег, чтобы заплатить за железнодорожный билет до дома. Для этого ему было нужно по крайней мере тридцать пять рупий.
Сердце Эндрюса таяло. «Ну же, отец, давайте дадим ему эту сумму и позволим ему вернуться домой как можно скорее и собрать деньги.»
«Нет» — снова прозвучал ясный голос Ганди — «Откуда можем я или ты дать ему тридцать пять рупий? Мы оба безденежны. Мы можем только взять деньги из общественных средств, вверенных нашему попечению. Делать это было бы в корне неверно. Если у него нет денег, он должен не спеша пойти домой пешком. Он уже в долгу перед Комитетом. Он не должен добавлять к этому ещё, занимая у нас. И кто знает, собирается ли он и вправду поступить правильно. Первым его актом компенсации должно стать сопротивление искушению занять или просить ещё денег.»
Теперь Эндрюс был откровенно потерян. Он сказал, что это было немыслимо для Ганди предлагать, чтобы молодой человек пошёл пешком до своего далёкого дома. Но Ганди был непреклонен, и, после ужина и ночного отдыха в ашраме, молодой человек должен был уехать.
Последними словами Ганди были: «Иди домой, действуй правильно, и затем пиши мне. Бог благословляет тебя: я ожидаю услышать тебя вскоре».
Но в последней сцене Эндрюс в очередной раз сыграл типично для себя. Он предложил молодому человеку пройтись вместе до станции Сабармати, что была в миле от ашрама. На станции Эндрюс вытащил из своего кармана тридцать пять рупий, которые были, кстати, взяты им у друга, и вручил деньги молодому человеку, а затем проводил его.
Вернувшись в ашрам, он пошёл прямиком к Ганди и произнёс с улыбкой: «Отец, я должен сделать признание».
Ганди быстро прервал его со смехом и сказал: «Да, я знаю, ты должно быть дал денег этому молодому человеку. Разве я тебя не знаю? Ты неисправим». М-р Эндрюс искренне рассмеялся, подобно школьнику, замеченному в невинной шалости.
Таким должно быть отношение к денежным поступлениям за жилищно-коммунальные услуги, к бюджетным средствам, да и к любым общественным фондам.
Опыт Ганди чрезвычайно интересен тем, что, имея под собой основу в виде системы принципов, применён практически, стал точкой опоры для масштабных изменений.
2535
